Карета, остановившись, покачнулась от прыжка лакея с запяток. Дверца отворилась, была опущена подножка, и пассажирки одна за другой ступили на брусчатку Бонд-стрит. В обе стороны от них тянулись магазины, магазинчики и лавки, открытые исключительно ради того, чтобы удовлетворять малейшую прихоть сильных мира сего. Поскольку сезон еще не начинался, можно было не опасаться толкотни на тротуарах, однако через пару дней Бонд-стрит предстояло принять весьма бурный человеческий поток.

В ближайшей витрине они увидели безголового манекена в прекрасном туалете зеленого шелка, но табличка на дверях говорила, что магазин закрыт. Александра была озадачена.

– Похоже, нас здесь не ждут… – начала она.

– Напротив, мисс Галлант, – сказал лакей и смело постучался в дверь. – Закрыто по настоянию милорда.

Дверь открылась под мелодичное звяканье колокольчика, и из нее выглянула молодая женщина.

– Вы от лорда Килкерна?

– Именно так.

– Тогда входите.

Она отступила на шаг. Леди Делакруа вошли первыми, Александра за ними.

Магазин был невелик, однако сразу вызвал у посетительниц восхищенный трепет. Его хозяйка, изящная француженка, приветствовала гостей по-английски.

– Я – мадам Шарбон, а вы, очевидно, мисс Галлант? – обратилась она к Александре. – Лорд Килкерн сказал, что я должна во всем вас слушаться касательно нарядов для мисс и миссис Делакруа.

Это была неожиданная новость, которая заставила Александру против воли улыбнуться.

– Мадам, я уверена, что вы превосходно справитесь и без меня.

Модистка, не отвечая, указала на стулья у дальней стены.

– Начнем!

Сначала она тщательно сняла мерки с Розы и Фионы. Александра еще ни разу не видела столь скрупулезного процесса создания женской одежды, и ей пришло в голову, что мадам Шарбон делает личное одолжение графу. Возможно, та же мысль посетила и Фиону, поскольку та не высказала ни единого вульгарного замечания. Что до Розы, девушка была слишком переполнена происходящим, чтобы подавать голос.

– Теперь вы, мисс Галлант.

– Что вы! – смутилась Александра, прекрасно зная, что мадам Шарбон не шьет для гувернанток.

– Лорд Килкерн настаивал на этом.

– Вот как?

Внезапно она осознала, что вскоре обзаведется туалетом от мадам Шарбон, и не смогла сдержать улыбку счастья.

– Ну, раз лорд Килкерн настаивал… однако как же вы управитесь ко вторнику – ведь нас трое!

– Не волнуйтесь, управлюсь. Мои услуги будут щедро оплачены.

– Ни минуты не сомневаюсь.

– О чем вы там бормочете? – недовольно заворчала Фиона, и Александра сообразила, что говорит с модисткой по-французски.

– Видите ли, миссис Делакруа, – начала она, очень надеясь, что за объяснением не последует взрыв, – ваш племянник желает, чтобы и я обновила гардероб.

Ее опасения оказались напрасны.

– Еще бы он не желал! – фыркнула Фиона, разглядывая желтый муслин. – Вы не можете сопровождать нас в тех жалких платьях, которые обычно носите.

– Если бы мои услуги оплачивала эта женщина, а не лорд Килкерн, я бы запросила вдвое, – прошептала мадам Шарбон, наклонясь ближе к уху Александры, что было излишне, поскольку никто из Делакруа не знал французского.

– Если хотите ей насолить, – ответила Александра почти в полный голос, – сшейте ей платье того фасона, который она предпочитает.

– Что я слышу? Это ни на что не похоже! – с притворным возмущением произнес мужской голос по-французски.

– Ах, кузен! – пискнула Роза.

Александра повернулась так быстро, что едва не была задушена портновским метром, которым модистка обмеряла ей в этот момент шею.

– Милорд, что вы здесь делаете? Это неп-п-прилично!

Граф стоял в дверях, скрестив руки на груди, на губах его играла легкая улыбка. Трудно было сказать, давно ли он здесь находится, но кое-что подслушать ему, несомненно, удалось.

– Какое замечательное самообладание, мисс Галлант, – вы покраснели как маков цвет!

– Ничего удивительного! Я не привыкла снимать мерки в присутствии мужчины…

– Что очень странно. Женщины наряжаются как раз ради мужчин. Почему бы мужчинам вообще не принимать участие в этом процессе от начала до конца?

– Женщины наряжаются ради самих себя, – твердо возразила Александра. – То, что это радует мужчин, всего лишь побочный эффект.

– Речь, достойная синего чулка!

– Но я не синий чулок, милорд, хотя и неплохо образована.

– Милорд, – вмешалась мадам Шарбон.

Александра вздрогнула – она чуть не забыла, что они не одни.

– В чем дело?

– Мне продолжать или удалиться?

Краем глаза Александра заметила, что Фиона подталкивает дочь вперед. Вся трепеща, Роза сделала пару шажков.

– Кузен, я буду в восторге, если вы поможете мне с выбором вечернего платья.

– Вздор!

Александра скрипнула зубами.

– Послушайте, милорд, Розу весьма заботит ваше мнение.

– Да? Что ж, тогда я останусь и буду давать советы.

С этими словами граф уселся на ближайший стул, всем своим видом выражая ожидание. Очевидно, эта сцена была задумана изначально: он вознамерился воздвигать перед ней преграду за преградой, быть предельно неуступчивым и при этом забавлялся вовсю.

Александра повернулась к нему спиной и дала знак мадам Шарбон заняться делом. Она не пыталась игнорировать лорда Килкерна, зная, что это невозможно, но и не желала ему подыгрывать. Если ему все это казалось забавным, то ей нисколько. Ничего, она еще возьмет свое! Возможно, желание научиться хорошим манерам было с его стороны лишь шуткой – что ж, тем хуже для него. Она будет строгой учительницей, а он – всего лишь учеником.

Люсьен выносил хныканье, хихиканье, жалобы и болтовню, пока ему не показалось, что под его лопатками прорезаются крылышки. Он достаточно далеко зашел по дороге ангельского терпения. Граф вышел из лавки и достал из нагрудного кармана сигару.

Почти тотчас дверь за его спиной открылась, но он не повернулся, хорошо зная, кто это.

– Вам гораздо больше идет бургунди, чем Розе.

– Однако наденет его Роза – она ищет титулованного мужа, а не я. И потом, это дурная привычка.

– Дурная привычка? У меня их множество. Дело в сигаре?

– Если бы только в этом, милорд!

Люсьен повернулся, спрятав так и не зажженную сигару.

– Позвольте, я угадаю. Ваше жалованье все еще маловато для такой необъятной задачи, как перевоспитание повесы?

– Ошибка.

– Тогда что вам не по душе?

– Я гувернантка и не могу носить платья от мадам Шарбон.

– Но вы позволили снять с себя мерки.

– Верно. – Досада заставила Александру слегка покраснеть. – Если я надену платье от…

– Но ведь вы его наденете, не так ли? – спросил Люсьен и сделал шаг по направлению к ней.

– Послушайте, милорд, я… – Александра чуть отступила.

– Так наденете или нет?

– Разумеется, надену. У меня никогда не было такого роскошного наряда!

Очевидно, она желала выставить Люсьена негодяем, одновременно оправдав его поступок, придав ему оттенок заслуги.

Но он не нуждается в оправданиях! Ярлык негодяя – все равно что почетный титул, за ним стоят годы труда на поприще кутежа и дебоша.

– Если мой поступок отвечает вашим тайным помыслам, с вашей стороны уместнее будет благодарность, а не упреки.

– Вы не заслуживаете благодарности, милорд! – Александра вскинула подбородок движением, которое он нашел в высшей степени притягательным. – В своей ошибке вы раскаетесь сразу, как только общество увидит мой наряд.

– Ах, Александра, Александра… – тихо произнес Люсьен, остро сожалея, что не может поцеловать ее прямо посреди Бонд-стрит. – Мне давно уже нет дела до того, кто и что обо мне думает или говорит. Я желаю видеть вас в платье от мадам Шарбон – и я увижу!

– Невелика победа, милорд.

– Зато она первая из многих… Нет, вторая. Первой было ваше согласие заняться моим перевоспитанием.

Александра бесстрашно встретила его взгляд, однако пылающие щеки выдавали ее смятение.