— Ждешь кого-то? — спросил Рин, перехватывая зонт в другую руку.
Никс внутренне напряглась. Ей не хотелось никак оправдываться, а отвечать правду было долго. Да и вряд ли ему интересна правда.
Поэтому она ответила вопросом на вопрос:
— А похоже?
Рин недоуменно вскинул брови, нахмурился, потом улыбнулся мягко:
— Ну, как будто бы. Вообще, я подумал, может, у тебя случилось что.
Улыбка эта показалась Никс снисходительной и насмешливой, — всего лишь на секунду, но мгновения этого хватило, чтобы внутри неприятно завозилась, вроде бы схлынувшая уже тоска. Никс разрывалась между тем, чтобы накричать на белобрысого надменного шута, и тем, чтобы снова разреветься. Вот уж не вовремя он со своей наигранной добротой и жалостью! Да и сам хорош! Помятый, словно рваная тряпка, и вздумал насмехаться!
— Тебе-то какое дело, случилось или нет? — зло спросила Никс.
К ее удивлению, злость что-то внутри переключила, словно тумблер какой-то, так, что ей даже стало немного лучше. Веселей, что ли. Совсем чуть-чуть. Хоть и стыдно немного.
— Никакого, ты права. Не буду более мешать, — ответил Рин, складывая зонт. Отряхнув капли, он прошел мимо Никс внутрь магазина.
Она снова осталась одна.
Дождь и не думал прекращаться, а кофе заканчивался.
Никс подставила пустой стаканчик под струю дождевой воды, стекающую с края навеса. Стаканчик наполнился. Никс воду вылила.
Редкие прохожие не обращали на нее внимания.
В мокрой одежде было неуютно, а сушиться привычным магическим способом не хотелось, особенно после всех этих событий в академии.
Рин Даблкнот, значит.
А ведь кто-то был бы счастлив встретить его просто так. Хотя бы встретить. Но Никс не принадлежала к поклонникам "Негорюй", даже понимая, в принципе, что в них находят. Вот если б они были хотя бы из столицы, ну, или пели на другом языке… тогда, возможно, она бы позволила себе увлечься их творчеством. А так…
Но. Рин ни с кем из ее окружения близко не общается. Ведет себя адекватно, не то что она. Может, попросить его занять денег до Змеиной Косы?
Идея была, конечно, глупая. К тому же, не стоило огрызаться на единственного знакомого человека, встретившегося так вовремя, но… что же теперь делать.
Из магазина вышла степенная пара, мужчина открыл зонт, провел спутницу к припаркованной невдалеке машине, они погрузились и уехали.
Никс все еще взвешивала за и против, уже уразумев, что "за" перевешивают и начав параллельно придумывать, что сказать и как бы подвести разговор к вопросу о займе.
Прошло еще десять минут и Рин наконец вышел из магазина, теперь — с увесистым пакетом в руке. Еды накупил, наверное. Открывая зонт, он осведомился у замершей в ступоре Никс:
— Ну что, как успехи?
— Успехи, — повторила она эхом. — Да какие же тут успехи?..
Рин вышел под дождь и капли весело застучали по алому куполу зонта.
— Я блуждал по магазину двадцать минут, — обернувшись, Рин улыбнулся, на этот раз очевидно глумливо, — и за это время порядочная девушка должна была уже к тебе явиться, что уж говорить о порядочном парне. Так что, может, ну его?
Никс молча смотрела на него. Моргнула. Неужели…
— Что ты предлагаешь? — спросила она.
Рин пожал плечами.
— Пойдем ко мне, там подождешь. Можешь позвонить своим приятелям и сказать адрес, тут недалеко.
Он смотрел на нее выжидающе, спокойный и внимательный.
Никс колебалась. Выходило, что она ему врет. Нет никаких приятелей. Есть только неприятности, глупые и жалкие.
Что ж. Сам напросился.
— У меня, в общем, сумку украли в столовой, — сообщила Никс сквозь зубы. — Сегодня. А мне… в общем… завтра уже в академию, а в городе нет никого, только Тиха, разве что, а номера его тоже нет, и денег нет, и…
— Какая ты, однако, везучая, — заметил Рин.
— Издеваешься? — голос Никс угрожающе зарокотал.
— Ничуть, — Рин коротко улыбнулся. — Когда я буду издеваться, поверь, сомнений у тебя не возникнет. Ну так что?
Никс молчала.
Рин, не дождавшись ответа, вздохнул, перехватил зонт в левую руку и двинулся прочь. Дождь постепенно скрадывал его силуэт, и даже яркая одежда не спасала.
Никс, опомнившись, бросилась следом. Холодные капли скользнули за шиворот, брызги полетели из-под ног во все стороны.
Занырнув под большой красный зонт, Никс, слегка запыхавшись, выдала:
— Осознала. Да. Чай. Чай — это то, что мне нужно. Я иду с тобой. А где ты живешь?..
Под зонтом стук капель звучал глухо.
— Тут недалеко. В старом городе, — ответил Рин.
— В старом городе? — Никола ахнула. — Но ведь там… опасно!
— Ага, наркоманы, падшие женщины, тупые ублюдки, желающие размяться за твой счет…
— А разве нет?
— Ну а где их нет?
— А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
— А ты?
Никс закусила губу, чтобы ничего резкого не ответить. Ей хотелось спросить, не "тупые" ли "ублюдки" стали причиной трещины на Риновых очках и прочей его потрепанности, но Никс не решилась. Шли некоторое время молча, минули книжный магазин, старый закрытый театр и свернули с проспекта на узкую затененную улицу, поднимающуюся вверх под небольшим уклоном. Проезжая часть была вся заставлена припаркованными так и этак машинами, так что пришлось их то и дело огибать и всячески лавировать между ними.
На следующем повороте Рин спросил будто бы между делом:
— А кто тебя научил к незнакомым парням в гости ходить?
— Я не боюсь мужчин, — гордо призналась Никс.
— Вот как.
— Не то что б это было правильно, но уж как есть. К тому же, ты не незнакомый, — добавила она. — Тебя все знают.
Рин ничего на это не ответил — свернул неожиданно куда-то вправо. Никс пришлось поспешить. Переулок, по которому они шли теперь, оказался куда более узким. Он устремлялся вверх так круто, что кое-где даже попадались плоские каменные ступеньки. По мощенке ручейками стекала теплая вода, смывая с насквозь промокших тряпичных босоножек остатки налипшей грязи.
— Тут осторожней иди, — посоветовал Рин, — начинается стекло.
И правда: когда они свернули на очередную улочку, обнаружилось, что вся она устлана стеклянными изразцами — разноцветными, гладкими и шероховатыми, матовыми, щербленными, ромбовидными, квадратными и округлыми, похожими на прозрачную морскую гальку. Умытая дождем, разноцветная мощенка блестела, и каждое отдельное стеклышко казалось вмурованным в землю драгоценным камнем.
Никс засмотрелась на игру цветов и чуть было не навернулась на практически ровном месте, но ловко удержала равновесие, даже ни за что не зацепившись.
Совсем скоро, преодолев пару крутых лестниц, они пришли. Дом — красный, кирпичный, с крышей, покрытой фигурной жестью, был двухэтажным, в маленьком дворике подле него росли орехи и шелковица, невысокий забор оплетала пышная ежевика. Рин передал Никс красный зонт, а сам, разыскав в кармане ключ, коленом придавил металлическую калитку. Завозился, разбираясь с замком.
Никс, приняв тяжелый, на самом-то деле, зонт, стала оглядываться: с трех сторон — похожие обветшалые дома, а дорога идет дальше, куда-то на юг. Слева от дороги — крыши тех домов, что ниже по уступу, а справа — земляной холм, покрытый выжженной травой, на нем — железобетонный столб линии электропередачи, и провода свили себе гнездо у него на самом верху. Подобные опоры можно было разглядеть и дальше, но они, в конце концов, терялись из виду за холмом.
— А что там? — спросила Никс, указывая на дорогу.
— Обрыв, старая водонапорная башня, довоенные развалины, — ответил Рин, открывая дверь во двор. — Заходи.
Дворик был небольшой, усаженный розовыми кустами. К входу в дом вела лестница без перил, сложенная из охристого гладкого камня. Замок на входной двери дался Рину легче, и вот Никс, следуя за ним, ступила опасливо в густой синеватый полумрак, пахнущий сыростью и, почему-то, мятой.
— Проходи, обувь здесь снимай, сейчас тапки дам, — заговорил Рин, поставив пакет с едой на пол и разобравшись со своими ботинками и курткой. Голос его звучал неожиданно тепло, так, что Никс даже удивилась. Да что не так с этим парнем?