Стискивая деревянный меч, Орфанталь вошел. Пес, прикорнувший у очага, успел уже заснуть.

- Слишком много битв за один день, Орфанталь. Он уже не так молод, как прежде.

- Стану воином, у меня будут ручные волки. Два. Натасканные для войны.

- Ага, ты предвидишь для нас долгую войну.

Орфанталь присел у камина, левый бок обдало теплом. - Кедорпул говорит, эти вещи никогда не кончаются. Если не одна причина, так другая. Потому что мы любим драться.

- Не всегда так было. Было время, Орфанталь, когда мы любили охоту. Но и тогда, согласен, мы жаждали крови. Мы приручили животных, которыми можно питаться, но охотники не унимались. Были как детишки, не желающие взрослеть - ведь власть таится в возможности дарить жизнь или смерть. Невиновность жертв для детей не важна. Их желания слишком себялюбивы, чтобы думать о жертвах капризов.

Орфанталь нагнулся, чтобы почесать рваные уши Ребрышка. Пес вздохнул во сне. - Грип Галас перерезал одному мужчине горло. От уха до уха. Потом отрубил голову и написал что-то на лбу.

Райз довольно долго молчал. Потом хмыкнул: - Ну... У нас действительно война. Грип Галас ведь спас твою жизнь?

- Он убил того мужчину ради лошади.

- Полагаю, он видел в том нужду. Грип Галас - муж чести. Он отвечал за тебя. Готов поспорить, что ты видел тогда гнев Грипа. В наше время быть на другой стороне - преступление, караемое смертью.

- Герои не злятся.

- Еще как, Орфанталь. Наверняка. Зачастую именно гнев влечет их на героические дела.

- И что их злит?

- Несправедливости мира. Когда это затрагивает их лично, герои негодуют и полнятся несогласием. Герой не потерпит то, что "должно быть". И он не думает. Он действует. Свершает подвиги. Нечто невыразимое становится явным и, видя, мы не можем дышать. Можем лишь восхищаться храбростью и умением отвергать правила.

- Не думаю, что Грип Галас герой, - ответил Орфанталь. Огонь разгорался в камине, пламя охватывало колотые поленья. Скоро ему будет слишком жарко сидеть, но не сейчас.

- Вероятно, нет, - согласился историк. - Он, боюсь, слишком прагматичен для героизма.

- Что вы делаете в покоях Гриззина Фарла?

- Жду его возвращения. А ты?

- Искал Ребрышко. Он часто сюда ходит. Они с Гриззином друзья.

- Помню, будто Азатенай вытащил пса из Дорсан Рил. То есть спас жизнь. Уверен, это может выковать связь.

- Лорд Сильхас Руин тоже друг Гриззина.

- Точно?

Орфанталь кивнул. - У них общая беспомощность.

- Прости?

- Так говорит Гриззин. Белая тень темной силы брата. Кожа, говорил он, подведет Сильхаса, хотя это и несправедливо. Многие делают нехорошие вещи, чтобы скрыть внутренние недостатки.

- Похоже, Азатенаю много есть что сказать тебе.

- Потому что я молодой, - объяснил Орфанталь. - Он говорит, потому что я не понимаю, о чем он. Так и сказал. Но я понимаю его лучше, чем ему кажется. Я видел сон, там была огромная дыра в земле позади меня, и она росла, а я бежал чтобы не упасть в нее, пробегал через каменные стены и горы, и по дну больших озер, через лед иснег. Бежал и бежал, чтобы не свалиться в дыру. Если бы не та дыра, я никогда не пробежал бы сквозь стену и так далее.

- Итак, нас приводят в действие скрытые недостатки.

Орфанталь кивнул. Попятился от растущего пламени, но комната оставалась холодной.

- Как продвигаются твои занятия?

Пожимая плечами, Орфанталь снова погладил бок Ребрышка. - Кедорпул занят всей этой магией. Я скучаю по маме.

- По тете, ты имел в виду.

- А, да. По тете.

- Орфанталь, ты уже встречал другую заложницу Цитадели?

Он кивнул. - Молодая. И стеснительная. Убегает от меня в безопасную комнату. Запирает дверь, чтобы я не мог войти.

- Ты ее преследуешь?

- Нет, пытаюсь быть добрым.

- Предлагаю попробовать что-то менее... назойливое. Пусть она придет к тебе.

- Еще я скучаю по Сакули Анкаду. Она пьет вино и все прочее. Как будто уже взрослая. Всё знает о Великих Домах и знати, кому можно доверять, кому нет.

- Значит, не слишком похожа на сестру, Шаренас.

- Не знаю я. - Наконец жар стал слишком сильным. Орфанталь поднялся и отошел от очага. - Кедорпул рассказал о волшебстве. Даре Терондая всем Тисте Андиям.

- О, а ты сам исследовал магию, Орфанталь? Должен сказать, что риск...

- Я могу делать так, - оборвал его Орфанталь, расставляя руки. Внезапно темнота налилась и замерцала, создавая силуэты, заставившие историка сжаться в кресле. - Вот мои волки, - сказал Орфанталь.

Ребрышко подскочил у очага, стуча когтями и скользя по плитам, сбежал к двери.

Привидения действительно приняли формы волков, но больших - выше самого Орфанталя. Глаза мерцали янтарным светом.

- Я могу входить в них, - продолжал Орфанталь. - Выпрыгивать из тела и прямо в них, в двух сразу - но им нужно стоять вместе. Если я влезу в одного, все же могу заставить второго идти следом и делать что хочу. Это странно, историк, ходить на четырех лапах. Так делают Джелеки?

- Орфанталь, если можно, отошли их.

Пожав плечами, Орфанталь уронил руки. Чернота завертелась и рассеялась, как чернила в воде.

- Нет, это не похоже на то, что делают Джелеки. Их магия древняя, более... звериная, дикая. Говорят, когда ее видишь, в глазах появляется жжение. Твои ... призванные... более тонки. Орфанталь, ты кому-то еще показывал свои силы?

- Пока нет.

- И лучше не показывай.

- Почему?

- Ты сказал, будто можешь переходить в них? Так считай это последним путем спасения. На случай, если в опасности окажется жизнь. Если получишь смертельную рану на теле, которым ныне владеешь, Орфанталь, беги в... дружков. Понимаешь?

- Я всегда так смогу?

Историк покачал головой: - Не могу сказать уверенно. Однако береги тайну, Орфанталь - если узнают другие, твои друзья волки будут в опасности. Скажи, они должны возникать рядом с тобой?

- Не знаю. Можно попробовать поднять их в другой комнате, поглядим, сработает ли.

- Экспериментируй незаметно. Пусть никто не видит. Не знает.

Орфанталь пожал плечами и поглядел на дверь. - Ребрышко снова сбежал.

- Я даже начинаю понимать, почему.

Тут тяжелые шаги возвестили о возвращении Гриззина Фарла. Войдя в помещение, Азатенай пошевелил головой и принюхался. - А, ну ладно, - пробормотал он, глядя на Орфанталя. - Молчаливый мой помощник, не присоединишься ли к беседе с историком?

- Нет, сир. Я пойду поищу Ребрышко.

- Да, он мелькнул мимо в том коридоре. Ищи его в самом дальнем уголке Цитадели или в конюшнях.

Кивнув, Орфанталь покинул взрослых. Он запомнил слова Райза об охотниках и жертвах, и о детском уме, пойманном в ловушку. Но он-то не станет использовать волков ради охоты. Среди охотников нет героев, потому что убийства им даются слишком легко. "Если, конечно, добыча не решит расстаться с невинностью. Перестанет бояться. Решит, что бегство бесполезно, потому что от аппетита не убежишь, а дыра позади может быть ртом, раскрытым шире и шире.

Волки вроде меня... не боятся. Могут повернуться. И поохотиться на охотников.

Интересно, на что это похоже?"

- Она видит через раны в руках. Тот гобелен, подарок Эмрал Ланир, должен был доказать: ничто не ново. Такое случалось раньше. Сила в крови. Что еще, Азатенай, нам следует узнать?

- Вы наполняете меня горем, историк, так гневаясь.

- Дары Азатенаев никогда не то, чем кажутся.

Рыгнув, Гриззин Фарл подхватил стул и сел. - Я выпил слишком много эля.

Историк смотрел на Азатеная, а тот на пламя в камине. - Так извинитесь, произнеся откровенную речь.

- Извинения - сладкий нектар. Да. Есть Азатеная, во плоти - женщина, зовут Олар Этиль. Вы слышали о ней? Нет? Ах, понятно. Возможно, имя незнакомо, но вспомните сны, историк, самые тревожные, когда женщина и знакомая и чужая подходит сзади. Наваливается, предлагая плотское соитие. Можете думать, - продолжил он со вздохом, - что она лишь вестница низких желаний, игр похоти и, да, извинительности всего запретного. Всего, что вы способны вообразить.